Ведь это правда смешно невероятно – государство готово тратить миллионы на киномусор вроде «28 панфиловцев», а режиссеров, составивших, пафосно выражаясь, славу отечественного кино, обходить стороной. Безнравственность такой государственной «поддержки» очевидна – кинематограф лишается солидных имен, солидные имена лишаются кинематографа, а все мы лишаемся и того, и другого.
Кто-то может возразить – мол, «безнравственность» не может быть показателем удач/неудач индустрии. Неправда, еще как может. В данном случае «безнравственность» - не пустой термин из этических сфер, но вполне конкретное обозначение государственного отношения к культуре вообще и к кинематографу – в частности. Сегодня государство так озабочено созданием «правильного» кино, поддерживающего патриотические мифы, при этом совершенно неважно, с какой степенью таланта и умения это кино сделано, - что, разумеется, на «ненужное» кино не то что денег не остается – про него вообще никто из власть предержащих и думать не хочет. Не до него.
Когда страна сама по себе перевернута с ног на голову – почему бы в таком же положении не оказаться и кино? Министр культуры всеми возможными средствами приветствует фильм «28 панфиловцев» - картину до того серую, что даже критиковать ее трудно, настолько отсутствует в ней все, что хоть отдаленно напоминает кино. Вопреки всякой исторической и человеческой логике министр культуры награждает создателей «28 панфиловцев» бумажкой «За верность исторической правде», на самом деле плюнув этой правде в ее и без того заплеванные глаза. А на следующий день провозглашает начало конкурса сценария «Страсти по Зое», задача которого – дальнейшая подкормка мифа о Зое Космодемьянской. О чем это говорит? Да только о том, что государство в лице Минкульта открыто и цинично перестало не только помогать культуре, но и вообще – иметь ее в виду. И дело сейчас не в самих панфиловцах или Зое Космодемьянской – их подвиг никому не приходит в голову оспаривать, - но речь о том, что, пытаясь насильно сделать их героями сказок, власти лишь вытирают о них ноги в гораздо большей степени, чем те, кто пытается докопаться до правды.
Впрочем, мы немного отклонились от темы. Хотя говорить о кино сегодняшнего дня и заканчивающегося года без того, чтобы упомянуть об отношении государства к тематике фильмов и к распределению денег, невозможно. В этом году потребительское отношение к кино у власти стало совсем уж неприлично очевидным – кино, как, впрочем, и культура вообще, давно стала в представлении власти девушкой по вызову, обязанной исполнять любые прихоти клиента с деньгами.
Господдержка российского кино за минувший год окончательно превратилась в закрытые междусобойные игры, не призванные ни на йоту поддержать Кино. С некоторых пор Фонд кино, распределяющий государственные субсидии, принимает во внимание исключительно будущую прокатную судьбу фильма – ясное дело, Фонду надо вернуть деньги. Собственно, Фонд кино, созданный когда-то как финансовое подспорье кинематографу, превратился в коммерческий банк. Поэтому вопреки, казалось бы, нормальной логике, Фонд кино дает деньги лишь тем, кто по идее сам может и должен зарабатывать. При этом министерство культуры, оставившее за собой безвозвратное финансирование авторского и документального кино, быстро научилось лукавить и заносить в разряд финансируемых им авторских фильмов развесистую продукцию вроде режиссерского дебюта Гоши Куценко «Врач» и продюсерского опыта Сергея Безрукова, снятого его женой Анной Матисон, «После тебя». К авторскому кинематографу эти фильмы имеют примерно такое же отношение, как хрюшка по имени Жизель – к балету.
Кроме того, поддержка государством этих проектов продемонстрировала и глубокое невежество государства в части понимания того, как работает киноиндустрия. Минкульт действует с грацией слона в посудной лавке, выдавая деньги под имена. Наивные надежды, что зритель пойдет на известные имена Гоши Куценко и Сергея Безрукова, ничтоже сумняшеся перечеркивают и малейшие потуги на вложение в рекламу и продвижение обласканных картин. Мол, имена сделают всю работу. Да вот фиг вам – не сделают. И никогда не делали. Вообще пока государство не начнет всерьез вкладываться в продвижение фильмов, сделав его отдельной строкой кинобюджета, удачи отечественного кино будут исключительно случайными.
Все тише и тише становятся голоса тех режиссеров, которые еще недавно готовы были говорить на больные темы, не боялись поднимать тяжелые вопросы. За весь минувший год только Кирилл Серебренников отважился говорить со зрителем о чем-то неудобном, неприятном («Ученик»). При всех огрехах этой картины та тревога, которую чувствуют авторы и которой они пытаются поделиться со зрителем, поднимает эту картину на несколько уровней выше всего созданного за этот год. Режиссеры сейчас катастрофически теряют способность к рефлексии – чуткое режиссерское ухо не улавливает спроса на нее. Кино на глазах стало беззубым, соглашательским, оно готово судачить о чем угодно, только не о том, что беспокоит настоящего художника, что раскалывает общество и что приводит к агрессии современного человека.
С натяжкой, но все же можно к рефлексирующему меньшинству отнести и модного ныне Ивана Твердовского, чей последний фильм «Зоология» затрагивает тему одиночества человека в современном агрессивном мире, не терпящем «инаковости». Но, к сожалению, в руках молодого режиссера эта больная тема до такой степени забита штампами, что ощущение трагедии сильно смазывается (то же произошло и с предыдущим его фильмом, «Класс коррекции», что, впрочем, не помешало ему стать рекордсменом среди российских фильмов по количеству международных наград). Но хотя бы минимальная попытка поговорить на необычном киноязыке есть – и за то спасибо.
Отдельно надо говорить про документальное кино, которое все же обнаруживает больше жизни. Свидетельством тому – фестивали «Артдокфест» и «Послание к человеку», где неигровые картины берут на себя всю ту ответственность, от которой отказалось игровое кино. Документалисты пока еще не боятся говорить о том, о чем в «приличном обществе» говорить уже почти не принято, - о Петре Павленском, о Борисе Немцове, о положении психически больных людей в России, о правах человека, о войне на востоке Украины. Говорят по-разному – с большей или меньшей степенью таланта, с большей или меньшей искренностью, но запретных тем в этой части кинематографа пока нет. Поэтому нет и проката – ни кинотеатрального, ни телевизионного.
Печальное положение не способен уравновесить даже Серебренный лев венецианского фестиваля картине «Рай» Андрея Кончаловского, несомненно, очень значимой награды как для режиссера, так в целом для российского кино. Сейчас наступили такие времена, что после каждой плохой новости хочется вздохнуть и сказать знаменитое: «Спасибо, что живой!». Но, похоже, и эти благодатные времена проходят, скоро эта фраза будет считаться признаком идиотического оптимизма, зато получит большую актуальность известное из Жуковского: «Не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были».
PS И ресторан НКВД ей не понравился:
Свежие комментарии