Фото: © РИА Новости/Екатерина Чеснокова
— В то время, когда вся страна в оцепенении смотрела "Лебединое озеро", Анатолий Собчак ворвался буквально на 5 канал, который тогда был федеральным, и его смотрела вся страна, и первый и единственный в тот день назвал гэкачепистов государственными преступниками.
Сказал, что никаких конституционных оснований для введения чрезвычайной ситуации нет. То, что они совершили, — неуклюжая и нелепая попытка государственного переворота, — за это придётся отвечать. И призвал военных и граждан не подчиняться приказам ГКЧП. Потом он выступил прямо из окна Мариинского дворца к площади, на которой собрались уже тысячи людей и начали возводиться баррикады. С такими же словами, с обращением, — и это была действительно надежда. И уже к концу дня было понятно, что этот путч провалится. Хотя именно Анатолий вёл переговоры с генералом Самсоновым, командующим Ленинградским военным округом, и они один на один договорились, что танки в город не войдут. Действительно, в отличие от Москвы, в нашем городе не было пролито ни капли крови, — рассказала Людмила Нарусова.По мнению супруги экс-мэра, приписывать гибель Советского Союза участникам путча — неверно: "Вернувшись из Москвы рано утром, Собчак был в Москве, когда узнал об этом, потому что буквально на 20 августа была назначена работа по подписанию союзного договора в Ново-Огарёве, где Советский Союз преобразовывался в такую конфедерацию. Поэтому вопреки сейчас очень распространяемому мнению о том, что именно демократы погубили Советский Союз — это историческая ложь. Потому что именно гэкачеписты своим нетерпением, своим нежеланием к новому образованию и желанием сохранить старую железобетонную конструкцию погубили Советский Союз, и это их ответственность, я хотела бы это подчеркнуть".
Она также рассказала о взаимодействии Собчака на местном уровне.
— И после того, как Собчак приехал в Архангельское к Ельцину и написал текст того самого воззвания, который потом Ельцин прочитал на танке у Белого дома. Он прилетел в Питер и прямо из аэропорта пошёл в кабинет главного командующего военного округа Самсонова. В кабинете там были Гидаспов, Курков, начальник МВД — собственно говоря, наш местный ГКЧП. И Собчак был по сути дела с этой компанией, и он сумел убедить их, что оснований для введения в городе чрезвычайного положения нет: нет ни массовых волнений, ни эпидемий, ни стихийных бедствий. То есть то, что прописано в Конституции, — основания для чрезвычайного положения, — вспомнила Нарусова. — А с Самсоновым очень любопытная история — он заключил пари. Вот так по-мальчишески дерзко, но тем не менее. Пожав руки, он сказал: если возьмёт ваша, то вы меня первого арестуете, и вам это зачтётся. Но этого не будет. А если возьмём мы и одержим победу в этом путче, то я вам гарантирую, что я смогу вас защитить от того, что вы не выполнили приказ министра обороны Язова. Собственно, так и произошло. И Самсонов отдал команду военно-десантным войскам и главной псковской дивизии, которая стояла у Гатчины, остановиться. И танки в город не вошли.
Как непосредственный свидетель тех событий Людмила Нарусова поделилась своими чувствами.
— Да, было страшно до той поры, пока я не увидела знаменитую пресс-конференцию: трясущиеся руки полупьяного Янаева, Пуго, Язова — всю эту прекрасную компашку совершенно ничтожных, испуганных людей, которые провозгласили себя властью, и первое ощущение — это оскорбление чувства собственного достоинства: как это — вот эти ничтожества хотят быть властью в моей стране? Ну, этого просто не может быть. И я хорошо помню эти ощущения — от полного ничтожества этих людей, которые провозгласили себя защитниками отечества и взяли на себя право решать нашу судьбу, — вспоминает Нарусова. — Насколько я помню и по ощущениям, и по настроениям людей. Люди вышли защищать не Горбачёва и не Ельцина. Люди вышли защищать чувство собственного достоинства. Это был тот самый глоток свободы, которые люди голодные, обездоленные, униженные, нищие, но всё-таки вдохнули.
Свежие комментарии