— Прожив 30 лет при социализме, столько в то время увидев, вы хоть немножко в душе советский человек или вытравили из себя это напрочь? А может, уже в то время советским не были?
— Ой, не знаю... Мне кажутся неискренними рассказы про то, как кто-то культ личности в детском саду осудил, всю жизнь Led Zeppelin слушал и, кто такая Толкунова, не знает.
Не верю я в таких, преодолевших Советский Союз в себе, и исхожу из того, что, как Высоцкий пел: «Висят года на мне — ни бросить, ни продать». Собственно, и побудительный мотив «Намедни. 1961 — 1991» с подзаголовком «Наша эра» такой был — объяснить, проинвентаризировать эти феномены, которые нас сформировали.
Наши представления о том, как с бадминтоном, например, отдыхают или как на гитаре бренчат: «Люди идут по свету». Или что Яшин — вратарь республики, или как страшно много зависит от того, что у чехов в хоккей выиграли не выиграли, и поэтому у нас две проблемы — остров Даманский и игрок чехословацкой сборной Недоманский.
Мне это важным казалось, потому что штрихов, из которых жизнь и складывалась, мы никогда не забудем.
Да, можно прошлое в себе преодолеть, другой жизнью жить, еще чего-то, но у тебя это было.
Свежие комментарии