Есть одна закономерности, которая проявляет себя во всех революциях. С развитием материальных сил общества возникают и новые способы деятельности. Но они не существуют сами по себе – это люди действуют новым способом, и с развитием общества таких людей все больше. Например в свое время буржуазные способы деятельности и буржуазия вошли в конфликт с феодальной властью, пытавшейся сохранить феодальные нормы.
Со временем феодалы все больше боялись любых изменений, даже, казалось бы, самых безобидных – видя в них покушение на существующий порядок. При этом уходящий класс пытался взять на свою защиту все ценности и идеалы, которыми жило общество, чтобы латать ими дыры, которых все шире и шире.
Позднефеодальная идеология пыталась опереться на церковь, нравственные предания и т.д. КПСС в эпоху застоя так же притягивала на заплатки социального порядка все заветы советского общества. И революционные идеалы (справедливости, служения людям), и идеалы Победы в Великой Отечественной, и имя Ленина, которое замусолили до крайности, и многое другое. И все это было растрачено партийными бонзами по дешевке – ради сохранения системы с собой во главе.
Противники советского строя, атакуя его, были вынуждена атаковать те «щиты», которыми пыталась прикрыться номенклатура. Она хваталась за идеалы Победы – и оппозиция атаковала эти идеалы. Именно отсюда появилась «правда о войне» огонькового пошиба, «правда о Ленине» и т.п.
То же самое было и при свержении царизма, чего не хотя понимать современные «царелюбцы». Не человек по имени Николай, любитель пострелять ворон, которого русский мужик век бы не знал – но сам царизм всю душу выел большинству народа. Царская номенклатура, как и поздняя советская, защищалась своими идеалами: церковью, патриотизмом, героями отечественной истории, ее подвигами и святынями… И все это сделалось ненавистным примерно на поколение.
Мужик за всю свою скотскую жизнь готов был резать царя и попов изводить под корень. Мужик, а не «понаехавшие жиды – германские шпионы». Поэтому 10 лет после революции все, что относилось к «старым идеалам», вызывало рвотный рефлекс. Однако впоследствии многие из этих идеалов в переосмысленной форме возвращаются в общество.
Но у успешной революции есть один важный элемент, относящийся именно к периоду отрицания всего старого – которым владеют носители новых способов деятельности, передовых, вдохновляющих. Пускай старые ценности и идеалы превратились в ветошь, но есть новые, на замаранные старой номенклатурой и указующие дорогу к светлому будущему, причем на самом деле светлому. И с ними встает омытая кровью страна, возвратившая себе, как в сказке, молодость.
В этом весь вся чарующая прелесть и весь пафос революции!
Самое же ужасное – когда первая, нигилистическая фаза разрушения всего и вся происходит, а вторая фаза – рождения нового – нет. Вот это и случилось у нас в 90-е.
Общество впало в серое безвременье, подобное царству Аида, где бродят лишь тени, до скончания веков обреченные спорить, кто был прав при жизни, а кто нет. Господствующий класс, утвердившийся в «новой России» не имел никаких новых ценностей, не создал никаких прогрессивных форм деятельности.
В своём господстве он пытался опереться сперва на либеральные ценности – и стремительно их этим погубил. Они, сами по себе не такие уж плохие, стали отвратительны обществу. Теперь ухватился за какую-то нелепую смесь патриотизма «французской булки» с Николаем «Христом II» и элементами советского патриотизма, переосмысленного в антикоммунистическом, и потому шизофреническом ключе. Полагаю, что и эти подпорки режима в конце концов развалятся. И что тогда?
Надежда всяких политтехнологов, что они скроят и втюхают в головы людям какую-ту другую лапшу – тщетны. Настоящие, жизнеспособные ценности и идеалы произрастают лишь на почве практики – живой человеческой деятельности, передовой и здоровой. А откуда она возьмется то?
Только что война – или жесткое противостояние, которые потребует от народа всех его творческих сил, смогут породить что-то новое. Но это уже – шутки со спичками и огнем…
Свежие комментарии